Главная

Напишите мне

Ф. БЕЛЕЛЮБСКИЙ

 

 

Существует ли модель всемирной истории? После прочтения статьи Л.С.Васильева «Вторая революция»

Жаль, руки кооператоров не дотянулись ещё до переиздания чудесной книги Михаила Гершензона «История молодой России». Как сейчас ясно, он увидел в начале XX в. лишь первые зарницы революционной грозы. Но даже такие, не самые яркие (по нынешним временам) впечатления побудили его ужесточить оценку прекраснодушного оптимизма декабристов, краха их наивной веры в линейный, неотвратимый прогресс. Отсюда осознание Гершензоном нового качества культуры после 1825 г: «Старое мировоззрение рухнуло. Начался великий ледоход русской мысли» .

Экскурс первый:

Шестой «ледоход» половодье до горизонта. Сколько уж «ледоходов» прошло с той благословенной поры, как люди стали осознавать себя западниками и славянофилами? Начнем считать: 1) первый «ледоход» (30—40-е годы XIX в.); 2) «великая реформа» (середина XIX в.); 3) «предштормовые четверть века» (рубеж столетий); 4) «уроки Октября» (20-е начало 30-х гг.); 5) хрущевская «оттепель» (а фактически тоже «ледоход»)... вот и пальцев не хватило на руке! Шестой у нас «ледоход». «Но кони все скачут и скачут. А избы горят и горят» (Н.Коржавин)2. И «льды» общественного сознания продолжают плыть. Раньше можно было хоть на глазок определить направление движения. Теперь иное. Половодье разлилось до горизонта. Сплошная свалка «льда» вперемешку с простодушным, откровенным мусором. И ещё приметно:

нет высокой волны. Какое-то колыхание, некормленная, чахоточная рябь на воде. Мелководье...

Куда же стремится безрадостная толчея наш шестой «ледоход»? Где же стороны света, где же право и лево в нынешнем мареве? Можем ли мы, опираясь на современное социальное познание, сделать выбор личной позиции или сознательно принять коллективное мнение?

Для оценки ситуации возможны разные пути. В идеале необходим системный, комплексный подход: надо учесть все объекты, их изменения и движение в пространстве, систематизировать информацию и т. д. Возможен и ускоренный вариант, то есть анализ ограниченного явления, но характерного для изучаемого процесса. Критериям, как говорят социологи, «представительной» («репрезентативной») выборки удовлетворяет, в частности, работа3 Леонида Сергеевича Васильева, профессора, доктора исторических наук, заведующего сектором теоретических проблем истории Востока Института востоковедения АН СССР. Читателям известно его имя автора многих книг. Да и редакция «Нового времени» объявила его своим лауреатом 1990 г.4. Речь идет не о случайной, проходной статье. Л.С.Васильев призвал к слому современного советского общества, ко «второй», после 1917 г., революции. Идея не совсем уж неожиданная. На площади Пушкина, рядом с редакцией «Московских новостей», мне уже лет пять назад приходилось слышать нечто подобное. Но бесспорной теоретической новинкой является система развернутой им аргументации. Рассмотрим её внимательнее. Она того заслуживает.

 

Экскурс второй:

Будущее без выбора «еврокапитализм». Скучная история. К анализу перспектив перестройки ещё мало привлекались материалы истории Востока (и Китая в том числе). Прорыв профессора Л.С.Васильева к новой проблематике очень кстати, даже чуть поздно. Каков же смысл всемирной истории в системе взглядов моего коллеги? Лучше процитировать: «Еврокапитализм как система не просто много лучше, чем социалистический вариант восточной структуры, но и единственный выход для нас. И для того, чтобы как-то решить проблему, единственный достойный выход признать вслух то, что есть на самом деле. Признать, что мы должны совершить радикальную перестройку, функционально аналогичную трансформации классических восточных структур в сторону еврокапитализма» (с. 34). Достаточно вспомнить о Японии, «четырех драконах» Восточной Азии. Добавим и Индию, и Таиланд, и многих других. Истина здесь есть, да только не вся.

Возьмем опыт Ирана, Афганистана арабов. Так ли уж они торопятся вступить на якобы магистральный «еврокапиталистический» путь? Влиятельные, подчас мощные социальные силы Востока заняты восстановлением прерванной капитализмом исторической преемственности, поисками своих самобытных исторических путей в гораздо большей степени, чем учебой у «еврокапитализма». А как государства Азии, сделавшие социалистический выбор? У них полно своих проблем, но убедительно ли снисходительное, мимоходом сделанное замечание, будто там существует (как у нас, в СССР) лишь «социалистический вариант восточной структуры» и им (как и нам) пора забыть о своем убогом прошлом и «трансформироваться» в сторону «еврокапитализма»?

По-моему, эта позиция не допускает иных толкований: суть всемирной историидвижение к «еврокапитализму». Почему именно к «еврокапитализму», а не к «американокапитализму» или не к «японокапитализму», или даже к «тайванекапитализму», «замаячившему в отдалении» в образе «маяка революции»? Не ответить на вопрос: какой критерий использован для выбора термина? Но содержание и направление социального движения не спор о словах: «еврокапитализм» или «тайванекапитализм». Желательно не смешивать становление общечеловеческой культуры, современного глобального сообщества, даже «всемирной системы производительных сил» (открытой В. В. Крыловым) с простым торжеством «еврокапитализма». Вот уже, можно сказать, почти сформировался всемирный кинематограф. Возникает на наших глазах и всемирная литература. Создание её предвещали ещё авторы «Коммунистического манифеста». Даже синтез культур Запада и Востока, предсказанный членами английского «Фабианского общества» (Б.Шоу, супруги Вебб, Г.Уэллс), и тот (казалось бы, немыслимый сто лет назад!) приобретает реальные черточки (в форме обмена информацией, взаимонаблюдения и даже взаимопонимания). Складывается система всемирных политических, экономических и правовых организаций, укрепляются авторитет международного права и приоритет общечеловеческих, а вовсе не «еврокапиталистических» ценностей. Речь идет о разных уровнях эволюции человечества. её гуманитарный и технологический уровни напрочь игнорируются профессором Л.С.Васильевым. Он напрасно сводит их к формационному, социально-экономическому объяснению.

По старой (до начала 60-х годов) схеме нашей теории общества все народы шли стройными колоннами, повинуясь неведомым им законам, по ступенькам пяти социально-экономических формаций («пятичленки»). И не положен был им выбор. Все, что противоречило, мешало схеме, отсекалось, выпихивалось по возможности из науки истории. Двигались народы к единой высшей цели к построению коммунизма.

А какую замену предлагает Леонид Сергеевич? Вместо «пятичленки» сконструированы модели двух формаций: «Первую из них в наши дни принято именовать командно-административной, вторую рыночно-частнособственнической. Первая на протяжении тысячелетий господствовала вне Европы, вторая в Европе, да и то преимущественно в Западной» (с. 31). И первое («восточное») общество обречено. Но по старой внутренней логике построена схема. Способ мышления все тот же: отсутствие альтернативы, прямолинейность, абсолютизация идеи развития, идея «золотого века» в будущем. Только единая высшая цель другая «еврокапитализм». Скучная история!

Всякая теория полезна, если она помогает понять факты. Ведь объяснение функция науки. Как связана сущность события с его местонахождением: на Востоке оно произошло (в «восточной» структуре) или на Западе (в «западной» структуре)? Никак. Концепция двух формаций обладает ещё меньшей познавательной способностью, чем справедливо разруганная «пятичленка». Однако, если цель глобальной общественной динамики отчеркнута профессором Л.С.Васильевым неясно, то её исходные позиции раскрыты им гораздо более и основательно.

Экскурс третий:

Конец проблемы «азиатского способа производства» (АСП). Изменение в историографической ситуации отмечено в научной прессе несколько месяцев назад: «Дискуссия об «азиатском способе производства», начавшаяся ещё в 20-е годы и равномерно тлевшая под почвой исторического сознания (вырываясь на поверхность в «критические периоды»), подходит, вероятно, к концу, как подходит к концу породившая её эпоха. Становится ясно, что АСП не более чем эвфемизм и что речь идет о гораздо более серьезных вещах5. О более серьезных вещах пишет, по существу, и профессор Л.С.Васильев. Его идеи в самом деле и интересны, и общезначимы: «Собственно, только и именно с появлением государства начинают свою историю государственный («азиатский», по Марксу) способ производства и тесно связанное с ним право централизованной редистрибуции (перераспределения) совокупного достояния коллектива. Это высшее право, а не мифическая частная собственность, которой в далекую эпоху формирования государства ещё просто не существовало, и предоставило в руки тех, кто в силу своих потенций оказывался наверху и держал в руках рычаги перераспределения, огромную власть. Такого рода феномен я предложил именовать термином «власть собственность» (с. 31). Да, его формулировка позволяет полнее понять природу «азиатского способа производства». Пора уже признать факт действительного существования типа общественной организации, где власть является источником дохода (присвоения отчужденного прибавочного продукта). Пора признать я победу сторонников этой концепции (в просторечии «азиатчиков»). Эту точку зрения принял также самый жесткий и последовательный критик работ профессора Л.С.Васильева В.Н.Никифоров. В последней, посмертно опубликованной работе он написал: «Отвергая анархические предубеждения автора и присущие ему резкие перегибы, сегодня мы, наверное, обратили внимание на подчеркиваемую Витфогелем опасность перерождения такого государства, которое держит в руках все средства производства, в деспотическое. Социалистические государства и их партии вынуждены учитывать сейчас печальный опыт деформаций советского строя при Сталине»''. Таким образом, и В.Н.Никифоров понимал, что речь идет о «более серьезных вещах», чем просто об общественном строе народов Востока в древности и средневековье. Только из факта общественного признания концепции «азиатского способа производства» вовсе не следуют провозглашенная профессором Л.С.Васильевым обязательность победы «еврокапитализма» во всей вселенной или хотя бы возможность такой победы. Кроме того, представляется необходимым небольшое уточнение к концепции статьи «Вторая революция».

Попробую сделать первое и последнее лирическое отступление. Данная статья, естественно, была сначала предложена мной журналу «Новое время» для их раздела «Дискуссионная трибуна». В первом варианте мой текст выглядел следующим образом:

«Экскурс четвертый:

Первая цитата из работы К. Маркса на страницах «Нового времени» в 1990 г. В последних номерах журнала нет цитат из классиков марксизма-ленинизма. Но все же надеюсь: коммунисты из журнала «Новое время», отчаянно смелые борцы против привычных истин марксизма, разрешат разочек процитировать К.Маркса, ну хотя бы не как вождя мирового пролетариата, а как коллегу, научного работника. Пусть позволят именно мне, беспартийному». Но увы, попытка протащить на страницы «Нового времени» цитату из «Капитала» не удалась. А тут дело не в желании подразнить редакцию.

Не лишена интереса проблема приоритета. Все же именно К.Маркс во втором томе «Капитала» (гл. 47) писал: «Если не частные земельные собственники, а государство непосредственно противостоит непосредственным производителям, как это наблюдается в Азии, в качестве земельного собственника и вместе с тем суверена, то рента и налог совпадают, или, вернее, тогда не существует никакого налога, который был бы отличен от этой формы земельной ренты»8. Ясна роль первооткрывателя данной формы социальной связи, ибо «налог» функция «власти», а «рента» реализация «собственности». Ведь термин «власть собственность» употребляли многие участники дискуссий 60—70-х годов. Но впервые в печати он использован А.Я.Гуревичем в 1970 г.9. В правовом обществе, если мы хотим его строить, приоритет принадлежит ему. Многие другие претенденты на авторство этого термина (не только профессор Л, С. Васильев) могут утешаться размышлениями о коллективном творчестве в науке. о возможностях одновременных открытий в ходе неопубликованных, незафиксированных «дискуссий.

Отвлечемся от частности. Скажем главное: участники дискуссии10 и «азиатчики» (Л.С.Васильев, Б.В.Ветров, Л.А.Седов, А.А.Стербалова, Н.Б.Тер-Акопян и др.), и даже некоторые их оппоненты (Л.Б.Алаев, Г.М.Бонгард-Левин, Г.Ф.Ильин, В.П.Илюшечкин, Ю.М.Кобищанов, Л.С.Переломов и. конечно, В.Н.Никифоров)содействовали в 60-х 70-х годах спасению чести и достоинства моего ремесла историка, да и советского социального познания в целом.

Дискуссия об «азиатском способе производства» разворачивалась на двух уровнях:

общесоциологическом (с политическим подтекстом или «душком», в зависимости от позиции читателя) и конкретно-историческом (который тоже не лишен мировоззренческого значения). В реальном историографическом процессе в лагере «азиатчиков» не сложилось единства взглядов даже о границах (ареале) распространения «азиатского способа производства». Большинство (как, например, Л.С.Васильев) вслед за К.Марксом ограничили его влияние Азией. Другие» распространили его ещё на Африку. Что же» с иными континентами? И потому нужен

Экскурс четвертый:

Какому способу производства принадлежал князь путивльский Игорь Святославович?

Тот же вопрос можно задать и в более житейской форме: откуда и на каком основании Игорь Святославович брал доходы на содержание Ярославны и дружины? Представим себе визит профессора Л.С.Васильева в Путивль и его обращение к местному князю: «Игорь, продай Путивль!» Но ведь Путивль не куплен Игорем Святославовичем. Здесь наследственная власть и собственность совпадают. А если бы профессор Л.С.Васильев обратился с аналогичной просьбой к любому из герцогов бургундских, то «приватизация» Дижона и здесь бы ему не удалась.

Почему? Ответ можно найти в трудах историков другого научного направления. Его сформулировала ещё в 1968 г. Л.В.Данилова, определившая характер общественной структуры государственной эксплуатации как «универсальной12. её название определяется учеными по-разному: государственно-феодальная (по-моему, предпочтительней);

этатистская, от «ета» государство; государственно-эксплуататорская; бывают даже государственно-рабовладельческие социальные связи (храмовые хозяйства) и т. п. Данный тип общественных отношений (как бы его ни называть) в той или иной степени присутствует в любом докапиталистическом обществе. Во многих социумах он не исчезает и сосуществует с другими на последующих стадиях развития. Если уж говорить об универсальности «азиатской», то есть государственно-эксплуататорской модели, пора отметить вклад «азиатчиков» в подготовку теоретических предпосылок осознания «азиатских» структур частью (одним из элементов!) общественного строя СССР.

Государственный аппарат всех стран, независимо от этнической, религиозной или культурной принадлежности, одинаково стремился совместить функции управления и функции эксплуатации, сделать свою власть и свою собственность безграничными. И, естественно, всегда находились недовольные, воплощавшие в себе реалистические (частно-собственническое или общинное, коллективистское) начала. Противоборство их представляется мне стержнем социальной историй всех докапиталистических обществ.

Экскурс пятый:

Традиционный Восток и динамичный Запад? Корректно ли сравнение? Вот в Западной Европе государственное хозяйственное регулирование не достигло победных господствующих высот. Многое помешало: городские коммуны, использовавшие и деньги, и раздоры среди знати, и римское право; церковь, ставшая самостоятельной политической и экономической силой; народные движения, указавшие границы терпения трудящихся; да и многовековое отсутствие непосредственной угрозы опустошительных завоеваний. Ослабление центра подготовило ускоренный бросок традиционного европейского общества в «светлое царство еврокапитализма» (из «пелетона» ему подобных) где-то на рубеже ХVI-ХVII вв. Наоборот, в Азии укрепилось в разных вариантах экономическое верховенство государственной власти. Послабее она оказалась в Японии (вот мы и видим результат).

Так ли уж плодотворно тысячекратное противопоставление двух разнопорядковых, разностадиальных величин: ещё не вышедшего из средневековья Востока (да ещё абсолютизируя его специфику) и современного Запада (либо индустриального, либо уже вступившего в НТР)? Метафизическое противопоставление «Запада» и «Востока» и даже сравнительно более прогрессивная концепция «трансформации классических восточных структур в сторону еврокапитализма» (вариант теории модернизации традиционных обществ) все с нарастающей скоростью теряют познавательные качества. В их рамках непредсказуемы и необъяснимы крупнейшие события в современной жизни Азии: ирано-иракская и афганская войны, события в Персидском заливе и г. д. Нужна новая методология.

Без сопоставления результатов пройденных различными странами путей невозможно оценить глобальную ситуацию. В частности, надо использовать возможности «объясняющей» (но не «отождествляющей») аналогии, «вывода по модели». По каким же критериям сравнивать? Сравнимы ли производственные отношения, темпы экономического роста, материального производства? Можно ли формализовать и сопоставить духовные ценности цивилизаций? Тут уж гегемония Запада не столь очевидна. Несомненный опыт сравнительно-исторических исследований уже накоплен в нашей стране. Впервые переоценку роли государственности как фактора, приводящего к стагнации азиатских стран, в начале 50-х годов (в печати, да ещё при Сталине!) начал выдающийся советский индолог Игорь Михайлович Рейснер (брат Ларисы Рейснер)13. «Не лучше ли сравнивать отставший, средневековый во многом Восток со средневековой же Европой с целью выявить сходство и различие исходных рубежей последующего «соревнования»? задал вопрос В.И.Павлов, подготовивший лучшее у нас компаративистское исследование средневековых обществ Европы и Азии14. Сейчас А.М.Петров предложил существенное уточнение, предлагая определить глобальный процесс как «разнотемповое развитие» Запада и Востока15.

Последующий уровень анализа уже разнонаправленное, разнокачественное социальное движение двух регионов в эпоху формирования мирового капиталистического хозяйства. Здесь накоплена большая позитивная традиция (всех трудно перечислить).

Наконец, приближается и третий уровень сопоставления: «Восток и Запад в 90-х годах». Эй, «отсталый Восток» с «классическими восточными структурами»! Ау! Вот уж бывшие колонии (Южная Корея, Индия, Монголия) оказывают нам, «стране победившего социализма», гуманитарную помощь. Что же, они успели «трансформироваться в сторону еврокапитализма»? Перестали быть сами собой, утратили азиатский облик? Нет же! Соотношение догмы и реальности особенно наглядно на китайском примере.

Экскурс шестой:

Как француз Бернар Пиво искал в России сломанные туалеты. Известно, иностранцы с Запада приезжают к нам не из меркантильных соображений. Они приезжают сюда за романтикой, «за туманом и за запахом тайги». Вот и Бернар Пиво приехал в Москву в твердой уверенности, что здесь все туалеты сломаны. Но оказалось, это не так16.

Мы с Леонидом Сергеевичем побывали в Китае в 1989-1990 гг. К сожалению, в отличие от французского издателя, профессор Л.С.Васильев нашел там «азиатский способ производства». Его аргументацию лучше воспроизвести в её собственном, неподдельном блеске, а не пересказывать: «На смену власти чиновников-шэньши в императорском Китае пришли коммунисты-ганьбу, а место конфуцианства как господствующей доктрины занял маоизм. Все остальное структура отношений, характер и формы управления страной, принцип перераспределения сохранилось, даже ужесточилось... Эксперименты Мао показали несостоятельность жесткого «социалистического» варианта традиционной структуры, и сразу же после его смерти страна вернулась к классическому её варианту, допустив к жизни контролируемый рынок и ограниченную частную собственность. ...Хочу специально оговориться, подчеркнуть (многие у нас смотрят на Китай как на образец по сравнению с нами он нынче действительно далеко впереди и, главное, идет вперед, хотя и медленно)... Китайские реформы... спасают от краха, но не ведут к изменению структуры и потому не дают выхода, если под словом «выход» иметь в виду не прозябание (а это удел 90 % китайцев сегодня и надолго в будущем), а надежду на лучшее (пример лучшего второй Китай, Тайвань)» (с. 44-34).

Конечно, сегодня не «прозябают 90 % китайцев». Каждый читатель может выразить недоверие статистике. Только надо иметь в виду: ведь КНР последние годы получает иногда займы в международных организациях. В цивилизованных государствах взаймы дают тем, у кого есть достоверная информация об экономике. Китайские экономисты пересмотрели все основные показатели за 40 лет экономического развития (у нас это сделано только частично). Они сообщают: за последние 12 лет сельское население обеспечило питанием нацию (прибавило урожай свыше 100 млн. тонн зерновых), а свой жизненный уровень увеличило втрое; три четверти жителей китайской деревни переселились в новые дома (построено 6,7 млрд. м2); количество квадратных метров на душу сельского населения выросло с 8 до 16,617.

Не только о статистике речь. Мы с Леонидом Сергеевичем одновременно обнаружили два Китая. Он увидел там «азиатский способ производства» (который, по принятой им теории, то есть по якобы Марксу, основан на натуральном хозяйстве, а также на внешнеэкономическом принуждении) и «прозябающих» китайцев. Передо мной оказались развитые товарно-денежные отношения и достойный народа уровень жизни. Понимаю, у моих китайских друзей (даже наиболее оплачиваемых ученых высшей квалификации) деньги считанные, и не раз. Да, далеко не все, что хочется, рядовой гражданин может купить в магазинах, набитых товарами (но есть ещё дразнящий стимул заработать!). В стране много ещё следов былой нищеты, давнего хронического голода, особенно на облике старшего поколения. Даже домашних животных (собак и кошек) почти нет. Но я не увидел там, в Китае, не только кошечек и собачек, но и очередей в магазинах.

На китайских вещах обычно не указывается цена. Она ситуационна, сиюминутна. Твердая, государством охраняемая цена (ниже коммерческой, рыночной!) сохраняется лишь на небольшую группу товаров, выдаваемых по карточкам. Жестко фиксируется нижний прожиточный минимум. Однако почти все можно в неограниченном количестве купить сверх нормы, но только по повышенной цене. ещё пример. Коллеги посоветовали мне положить стипендию в банк: «У нас платят 12 % годовых, а перерасчеткаждые два месяца». Действительно, перед отъездом на мой счет пришли как процент от вклада дополнительно 90 амер. долл. (любопытный вариант «азиатского способа производства»!). Видимо, так устроена финансовая система: у китайцев лишние деньги «горят» в карманах и сумочках. И они бегут в банк, чтобы спастись от «пожара», получить существенный доход.

Интересны впечатления моих китайских друзей, которых после возвращения я принимал уже на Родине в 1990 г. По их мнению, каждодневные потребности сейчас в Китае удовлетворить легче, чем в России. А вот жилища, мебель, одежда, бытовая техника, доступность личных транспортных средств, дачи или садовые участки (!) — все прекрасно. «У вас качество жизни выше, чем у нас», сказал мне один из гостей.

Опыт КНР тоже не стоит абсолютизировать. Там много неповторимого, неотделимого от местной почвы. Не можем же мы выставить три продавца на одного покупателя, как мне приходилось не раз видеть. В нанкинском магазинчике пластмасс продавцы поняли по моему произношению, откуда взялся покупатель, и тут же поставили в магнитофон кассету на русском языке: «Выходила на берег Катюша». Пришлось купить в два раза больше. Ну, куда нам такой опыт. А вот методы «урегулирования экономики», трижды повторенные в Китае, никто в нашей синологии как следует не изучал (как отметил В.Я.Портяков на одной из наших конференций).

Надо обязательно избежать перекоса. Полемика по бытовым, эмпирическим вопросам не должна отвлекать внимание от теоретических проблем. В образе китайского социализма, возникшего под пером профессора Л.С.Васильева, соединены в немыслимое целое качественно различные стадии развития Китая. Левацкая концепция социализма, отвергнутая КПК и китайским народом, отождествляется им с доктриной  «новой демократии», принятой сейчас в КНР. По моему личному (не общепринятому) мнению, в рамках китайского коммунистического движения сформировались три модели социализма: 1) концепция «новой демократии» в сущности нэповская схема: ведущая роль государственного сектора (три сотрудничестве с другими формами собственности в условиях рынка (1949-1951, 1978-1990: 2) казарменный (яньаньский) коммунизм:

«двухъярусная» экономика = народные коммуны + современное производство (1958-1978). Сосуществование и противоборство двух первых программ в рядах КПК накануне 1949 г., отражавшее сложность её социальной базы. установил А.В.Меликсетов18. Позже появилась третья модель: командно-административная модель советского типа, но в китайской оркестровке (1951-1957). Политическое противоборство в Китае происходило не между «двумя линиями», как обычно кажется, а между неустойчивыми коалициями сторонников всех трех моделей. Более того, спор вовсе не сводился к соперничеству идей.

Модели социализма не просто теоретические конструкции, даже не просто программы различных фракций коммунистического движения. Они отражают реальное бытие хозяйственных укладов, заложенных ещё в дореволюционном «наследии», И трудно сказать, что возникло раньше: социальные формы или порождающие их идеи. После революции возникали, рушились и вновь рождались хозяйственные уклады, соответствующие всем трем моделям.

В студенчестве нас, будущих «шестидесятников», учили: «История не терпит сослагательного наклонения (если бы...)». Потом, через годы, понял: вне вариативного подхода (без изучения надежд, планов и действий побежденных) задача науки истории сводится к необходимости обоснования успеха победителей. Лучше меня написал В.П.Данилов: при безальтернативном взгляде на прошлое «история приобрела бы какой-то мистический характер, а занятия ею вообще утратили бы смысл»19. К примеру, «великий перелом» 1928-1929 гг. в результате сознательного отказа от НЭПа привел к свёртыванию товарно-денежных связей, к ренатурализации хозяйства, ко внеэкономическому принуждению. То же самое в ещё большей мере произошло в результате «большого скачка» 1958-1959 гг. в Китае. «Великая пролетарская культурная революция» в Китае и наш «тридцать седьмой год» были, в сущности, контрударами сторонников концепции казарменного коммунизма против других интерпретаций социалистического идеала. Вот утраченные альтернативы, о которых предстоит ещё подумать.

А думать приходится. В социальной организации и Советского Союза, и Китая заложена, к сожалению, возможность волюнтаристского, внеэкономического вмешательства государственного аппарата в народное хозяйство, возможность пренебречь соотношением расходов и результатов. Тут не инерция традиционного мышления, не «пережиток», а реальное бытие архаических, докапиталистических, «азиатских» структур в современных социалистических обществах.

В нашей стране фактически существуют и противоборствуют две теоретические модели социализма. Первая («каэарменно-коммунистическая») основана на отрицании товарно-денежных отношений, на господстве централизованно-распределительных связей, на апелляции к массовым уравнительным устремлениям неквалифицированных производителей. Вторая (условно «рыночный социализм») ориентирована на современное производство, на использование стоимостных отношений, на руководящую роль государства путем экономического, а не насильственного урегулирования, на использование материальных и гуманистических стимулов, на поощрение сложных, квалифицированных форм труда. Современная модификация второй модели перерастает её стадиально-ранний, «нэповский» вариант, признавая и допуская конкуренцию как со «своими» несоциалистическими укладами, так и на арене мирового капиталистического хозяйства.

Обе модели, обе концепции социализма разностадиальны. «Казарменно-коммунистическая» отражает (в преображенной, трансформированной форме) социальный протест представителей докапиталистических укладов дореволюционной России, их стремление к самообороне против капитализма. Вторая, государственно-капиталистическая модель социализма отражает потребность в коренном преобразовании социальных противоречий внутри уже окрепнувших капиталистических отношений. Это один из вариантов решения проблем современного общества.

За рубежом возникла концепция, в рамках которой общественный строй СССР и КНР трактуется как различные модификации «азиатского способа производства». Эту традицию, начатую К.Витфогелем и Р.Гароди, продолжил, не называя их имен, профессор Л.С.Васильев. Не вижу ничего страшного или крамольного в этой идее, кроме одного недостатка: она не объясняет резолюций ни нашего XX съезда, ни китайского VIII съезда, направленных против культа личности; она не объясняет ни нашей перестройки, ни китайской экономической реформы. Концепция «азиатского способа производства» на современном материале в её абсолютизированном виде не работает. Она может лишь частично содействовать пониманию примитивных, казарменно-коммунистических форм социализма.

Борьба современной части советского и китайского общества за преодоление архаического наследия (уклада) истинное содержание и источник их общественного развития. Воспринимаю борьбу за НЭП, за «оттепель» 50-х годов и за сегодняшнюю перестройку как единое целое. Столь же последовательной мне представляется защита реалистическим течением в КПК концепции «новой демократии» (с 1940 г.) и «социалистической модернизации» (с VIII съезда КПК, 1956 г.).

Многие страны попадали в ситуацию необходимости выбора путей ускоренного, догоняющего развития. Отыскивались разные модели: бонапартистская, бисмарковская, японская и другие. Государство становилось организатором решения новых общенациональных задач (хоть неточно сформулированных и по цели, и по методу реализации) . Но немало и удавалось! Социалистический вариант сложился в русле этой глобальной тенденции. Диктатура казалась многим оптимальным вариантом управления. И догматики-идеалисты воспринимали «учредиловку» как «говорильню» (вроде наших сегодняшних парламентских бдений). Только ужасный опыт побудил осознать отсутствие «обратной связи» как залог гибели любой сверхцентрализации. «Ужасы» демократии, «ужасы» гражданского общества как формы безопасности и стабильности общественного бытия все ещё трудно принять многим.

Экскурс седьмой:

Стабильность или ледоход? Будто можно собраться и избрать стабильность, издать декрет и заморозить ледоход, остановить лавину, урегулировать социальные катаклизмы. Не несет позитивного заряда и призыв ко «второй революции». Однонаправленный. нацеленный на кромку горизонта «железный» прогресс профессора Л.С.Васильева приобрёл мистические черты. А ведь с ним не совладали ни европейские просветители, ни наши (в военных мундирах и без них). На страницах «Нового времени развернута риторическая альтернатива: «еврокапитализм» или «китайский социализм». Да и ответ сразу готов: «Еврокапитализм это единственный наш путь. Другого нет» (с. 34). Альтернатива представляется надуманной. Неверно поставлен вопрос. Варианты надо изучать обязательно. Но они неповторимы. У нас свой путь и не «еврокапиталистический», и не китайский. Не будет он и «тайванекапиталистическим» или «японокапиталистическим». Пора отказаться от метафизической, мифологической мечты о «золотом веке» в будущем, как бы его ни называть. А сегодня всем придется «поступиться принципами» и правым, и левым.

К сожалению, свойством становиться материальной силой обладают и неверные идеи. Опасность попытки нового, на этот раз «технократического» скачка в «еврокапиталистическое» счастье представляется реальной. Один из последних прожектовпсевдоуравнительский план Л.Пияшевой раздачи «инвестиционных чеков в качестве доли в средствах производства, в качестве создания равных для всех и каждого стартовых условий перехода к рынку, в качестве главного принципа равенства в либеральном обществе равенства шансов»20. Однако достаточно провести несколько часов в любом сберегательном банке, чтобы увидеть, как десятки (а в масштабе странымиллионы) людей не могут распорядиться своими кровными деньгами или облигациями по состоянию здоровья, из-за культурного уровня, да и просто ввиду незнания русского языка, принятого в банковском деле. Как же справятся они с не заработанными ими «инвестиционными чеками»? Все это напоминает бесплатную раздачу населению оружия и боеприпасов. При данном уровне социальной психологии, этики деловых отношений, трудовой морали аналогичный результат сейчас (подчеркиваю!) принесет и введение у нас частной собственности на землю. По поводу этих проектов припоминается призыв друга Дидро аббата де Рейналя, которого переводил Радищев: «Народы, не разрешайте вашим так называемым владыкам делать против вашей общей воли даже добро» .

У моего оппонента нет прекраснодушного оптимизма: «Может показаться, что мы в выигрышном положении по сравнению с другими отсталыми странами. Как-никаквеликая держава с мощной промышленностью, необъятными ресурсами, развитой наукой и даже подчас неплохой техникой, с великой культурой. Но не стоит обольщаться. Та степень деградации, в которой мы нынче находимся, не может быть сколько-нибудь весомо компенсирована тем, чего мы достигли в смысле развития, особенно если сравнить наши достижения с достижениями развитых стран. Словом, наш путь к развитому миру, к еврокапиталистической структуре долог и сложен» (с. 34). В последующей статье он выражается ещё определеннее: «Снова вернемся к многострадальному нашему народу. Именно он во всяком случае достаточно большая часть его боится перестройки, боится рынка и привычно цепляется за социализм, воспринимая его в качестве своего рода синицы в руках по сравнению с журавлем в небе»22. Вот это верно! «Вторая заря» русского капитализма действительно ничего не вызывает, кроме ужаса. Профессор Л.С.Васильев ещё сравнительно умеренный проповедник первоначального капиталистического накопления.

Вспомним, как легко и весело перебросил герой романа Марка Твена раннесредневековую Англию времен короля Артура в промышленный капитализм середины XIX в. И как «трудно быть богом» героям раннего романа братьев Стругацких. Я тоже был молод. Сердце тогда замирало от его бед. Мне, синологу, казалась особенно близка и печальна мелодия неосуществленных надежд. Теперь уж смотрю издалека (и сердце не стучит!), как «трудно быть богом» стороннику такого чистенького и такого упорядоченного «еврокапитализма» профессору Л.С.Васильеву. Мало утешают разъяснения эмигранта-писателя Эдуарда Лимонова: «Противники установления капитализма в СССР могут успокоиться. Не будет у вас капитализма»23.

Гораздо интереснее другое, более массовое социальное сновидение. Оно менее теоретично, не получило столь великолепного литературного выражения как либеральная концепция. Здесь больше бытовых разговоров, чем теорий. Вот слышу: «А нам нужна одна стабильность. Одна на всех...» Это-то верно. Но что же дальше? «Постоим ли за ценой»? Сколько стоит стабильность? Не продешевить бы!

Мечта о сиюминутной, немедленной стабильности такая же коллективная иллюзия, как либеральная утопия столь же сиюминутного спасительного рынка. Обе утопии отличаются друг от друга социальным происхождением. «Прогрессистская» порождена технократическим сознанием влиятельной социальной группы в среде современной (по формальным признакам) «интеллигенции». Идея порядка продукт более архаического, не травмированного избытком информации массового сознания.

Пора уж продумывать закономерности политического поведения различных общественных сил в условиях длительного «смутного времени». Попробуем спуститься поближе к земле с высот политэкономического колдовства. Тогда можно (если захотеть) увидеть и другое. «Талоны», «карточки», «визитки», «приглашения» вся уродливая, вонючая нечисть, ворвавшаяся в светлый храм либерального сознания и оставляющая на ослепительно чистом полу омерзительно грязные следы, все может быть понято иначе. Призывы к социальному равенству в потреблении сегодня (я подчеркиваю!) вовсе не реализация лозунга «грабь награбленное», как кажется профессору Л.С.Васильеву (с. 33). Грабить нечего и некого! Сегодня старый добрый эгалитаризм вновь протягивает нам руку как путь самоспасения, как способ существования общества (если  хотите, как «форма существования белковых тел»). Стратегически уравнительностьне цель, конечно, только тактическое, но неизбежное средство нормализации обстановки, впредь до создания социально-экономических структур, способных компенсировать пороки прежней, командно-административной системы.

Заключение:

Опять о всемирной истории. А если отказаться от возвышающей аллегории «великого ледохода русской общественной мысли»? А если не зубоскалить над «великим ледоходом» и серьезно оглянуться на образы наших великих предков? Посмотрите внимательно (но не с той целью, с какой нас звали раньше). Там, вдали богатство жизненных позиций, способов мышления, аргументов. Здесь чудовищное снижение общего уровня цивилизации, уровня мышления, уровня спора, качества языка. Почти полностью исчезла культурная традиция. В том числе и в научных спорах. С огромным опозданием прочитан моим поколением бердяевский «Смысл истории». Изумительная картина получилась: сверхосторожный, явно травмированный арестом и тюремной «шарашкой» академик Николай Иосифович Конрад, оказывается, не только вступил в переписку с английским философом Арнольдом Тойнби на страницах «Нового мира». Он, оказывается, позволил себе и бесшабашно храбрый, не объявленный открыто отклик на труд К.А.Бердяева. Даже после великих людей осталось людям многое сказать о смысле истории. Но изображение «еврокапитализма» как высшего принципа истории некоторое снижение темы. Конечно, смысл истории искать надо. Будем думать дальше...

Всемирная история долгое время не являлась целостной системой. Она стала лишь превращаться в нее с созданием мирового капиталистического хозяйства. Процесс создания современного общества, о котором говорил М.С.Горбачев в Нобелевской лекции, ещё не завершился. Но возможен системный, комплексный подход к прошлому. V этой точки зрения общественная организация, сложившаяся в Западной Европе, всего только элемент будущей глобальной социальной системы, элемент не тождественный целому. Термин «еврокапитализм» неологизм, созданный творческой вспышкой профессора Л.С.Васильева, не отражает богатства содержания данного явления. Вряд ли этот нескладный «канцелярит» сохранится как часть понятийного аппарата социального познания.

1 Гершензон М. О. История молодой России.  М., 1923.  С. 6.

2 Тарусские страницы. Калуга, 1961.  С. 137.

3 Васильев Л. С. Вторая революция // Новое время (далее НВ). - 1990.—№ 45. Далее сноски на эту работу в тексте статьи.

4 НВ. - 1990. —№ 52.— С. 48.

5 Ковельман А. Б. Что впереди? // Народы Азии и Африки (далее НАА).— 1990. - 4— С. 72.

6 Н и к и фо р о в В. Н. Место Карла Августа Витфогеля в истории «больших дискуссий» // НАА.— 1990— № 5. - С. 84.

7 НВ.— 1991— № 2. - С. 2.

8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч.— Т. 25—Ч. II—С. 354. Раз уж я печатаюсь в другом журнале, то можно напомнить ещё одну цитату: «Каждый индивид обладает общественной мощью в виде вещи. Отнимите эту общественную мощь и вещи вам придется дать её одним лицам как власть над другими лицами» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.—Т. 46— Ч. 1— С. 100).

9 «Право собственности феодала на землю в период раннего средневековья было производным от его власти над населением» (Г у рев и ч А. Я, Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. - М., 1970. - С. 184).

10 См.: Никифоров В. Н. Восток и всемирная история.М., 1975; 2-е изд.М., 1977;

Павлова-Сильванская М. П. Зарубежные критики о книге К. Витфогеля «Восточный деспотизм» // НАА.— 1971— № 2— С. 157—171; Г а р у ш я н ц Ю. М. Об «азиатском способе производства» // Вопросы истории.— 1966.—.№ 2. -С. 83—100.

11 См.: Киселев Г. С. Доколониальная Африка, М., 1986.

12 Данилова Л. В. Дискуссионные проблемы теории докапиталистических обществ // Проблемы истории докапиталистических обществ.- М., 1968.— С. 44-45.

13 Р е й с н е р И. М. К вопросу об отставании стран зарубежного Востока к началу Нового времени // Вопросы истории.— 1951.—№ 6,-С. 75—89.

14 П а в л о в В. И. К стадиально-формационной характеристике восточных обществ в Новое время // Жуков Е. М.. Б ар г М. А., Черняк Е. Б.. Павлов В. И. Теоретические проблемы всемирно-исторического процесса. М., 1979. С. 173—329.

15 П е т р о в А. М. Восток и Запад: экономические контакты как отражение разнотемповости развития // Азия и Африка сегодня.— 1982.—12.

16 Литературная газета.— 1990.— 8 августа.

17 Нунъе цзинцзи вэньци.— 1990. -.№ 6.—С. 3.

18 Меликсетов А. В. Победа китайской революции. 1945—1949. М., 1989.

19 Горизонт.— 1988. - № 5.— С. 27—28.

20 Литературная газета.— 1990.— 12 декабря.

21 Карякин Ю.. П л имя к Е. Запретная мысль обретает свободу М.,  1962 — С 112

22 НВ.— 1990— 49— С 9

23 Собеседник.- 1990.- №45.- с.2.



Хостинг от uCoz